К событиям в Америке 11 сентября.

 

 

Вот и до Америки докатилось эхо московских взрывов 1999 года. Не важно, сколько тысяч жизней унесли эти безумные действия, – хотя бы и одну, – она тоже жизнь. Важно, что симптомы совпадают. А именно, заведомая иррациональность событий, осознанное стремление общества к интерпретациям этой иррациональности. Антисистемность. Вот, пожалуй, то ключевое слово, которое применимо при реакции на данную ситуацию.

Лев Гумилев через понятия пассионарности и этнических химер, Игорь Шафаревич на примере средневековых гностических учений в свое время основательно поработали над разгадкой этого феномена. Однако, взгляд историка обычно устремлен в прошлое, проблемы настоящего ему мало интересны, а если и интересны, то, как правило, отдаются на откуп социологам и политикам, поневоле становящимися историками современности. Отсюда многие ошибки в оценках, шаблонность, приземленность подходов, смещенность хронологии переживаемых событий. А между тем события все те же, такова же и их мотивация на протяжении всех долгих тысячелетий развития человечества.

Стихийные бедствия, эпидемии, череда войн и революций, массовые переселения, смешение языков и народов, – все то, что обычно сопровождает построение или крах вселенских империй, – рано или поздно приводит к появлению определенной категории людей, смотрящих на окружающий мир словно из-за тюремной решетки. Мир как модель глобального концентрационного лагеря, выход из которого возможен лишь в момент смерти. Смерть желанна, поскольку освобождает от мировых оков, ассоциируясь со свободой она становится самоцелью: «да, смерть!» Такие люди есть в достаточном количестве всегда, в любом типе общества, на любой стадии его развития. Не всегда таким людям предоставляется возможность реализации своего негативного, иррационального мировосприятия.

Как и любое общественное явление стремление разрушить окружающую действительность всегда имеет свои предпосылки (здесь антисистемность вполне можно сопоставить с социальной болезнью). В определенное время и в определенном месте должны присутствовать объективные и органичные условия, способствующие появлению неуемного желания преобразить, отчаянно улучшить гнетущую реальность. Этому может предшествовать довольно долгий «инкубационный период», во время которого накапливается энергия противоречия. Как и раковая опухоль, появляющаяся далеко не у всех людей, генетически предрасположенных к раку, идеология мироотрицания десятилетиями может существовать в латентной форме, проявляясь в полное мере лишь в периоды катастроф.

Вглядимся в русскую историю ХХ века. Вспомним катастрофу войн Японской, I мировой, революцию, разрушение империи, гражданскую войну, десятилетия террора, Великую Отечественную, наконец, распад СССР как государства, октябрьские события 1993-го года. Почти непрерывная череда катастроф, ломок привычного жизненного уклада, благодатная почва для всевозможных психических срывов и неврозов. Временами даже кажется, что словно какая-то незримая сила целеустремленно ломает, душит, систематически лишает жизненного стержня многомиллионное население одной шестой части суши. Создает непереносимые условия для  существования людей, а значит и для накопления мироотрицательных настроений. Полагаю, это вовсе не обманчивое впечатление.

 

* * *

 

В своих воспоминаниях бывший министр финансов Российской империи С.Ю.Витте пишет о неприятном впечатлении, которое произвела на него канонизация Серафима Саровского. Речь идет о приказе Николая II в кратчайший срок произвести все необходимые церковные изыскания, результатом чего явилось скороспешное решение Синода. Как стало вскоре известно, идею создания культа Святого Серафима, проповедующего в начале XIX века активный исихазм и уход от мира, императору внушила его мистически экзальтированная жена. Фактически же произошло жесткое вмешательство светской власти в церковную политику, осознанно направляемую к неким трансцендентным «истокам».

Имеется достаточное количество подтверждений глубоко личной симпатии Николая II к гностическому сектантству. Стоит только вспомнить про знаменитого хлыста Распутина, вплоть до своего бесславного конца манипулировавшего составом правительства и влиявшего на внешнюю и внутреннюю политику империи, включая вопросы войны и мира. А ведь у Распутина были еще и типологические предшественники. Между тем придворное «старчество» произрастало из вполне благодатной, столетиями удобряемой почвы. Гигантская аграрная страна с многомиллионным крестьянским населением, исповедующим ортодоксальное христианство, Россия представляла собой к началу века заповедник мрачных средневековых предрассудков, с которыми нельзя было не считаться. По мнению ряда авторитетных ученых-сектоведов, до революции на территории Российской империи насчитывалось от 25 до 35 миллионов сектантов. Сегодня представляется, что это была лишь вершина айсберга.

Раскачанная забастовками, крестьянскими восстаниями, японской войной и бездарным управлением, Россия вступила в 1914 году в войну с Германией. К несчастью, это предрешило ее крушение. Причем, заступничество за Сербию несомненно стало лишь поводом к неподготовленной авантюре, спровоцированной Берлином. Череда поражений, усталость «человеческого материала» и заговор при дворе вконец обессилили страну. В феврале 1917-го после непродолжительных раздумий Николай II окончательно снял с себя ответственность за империю. Достойных преемников ему так и не нашлось, и власть оказалась в руках вполне случайных людей, не сумевших справиться с вызовом современного манихейства.

Победа большевиков ознаменовала начало реального воплощения в жизнь человеконенавистнической идеологии, прикрывающейся революционно-эзотерической абракадаброй. Пришедшие к власти в качестве консервативной альтернативы, пользующиеся негласной поддержкой монархистов и пангерманских деловых кругов, большевики начали кровавый эксперимент над человеческой природой. Представляется, что интеллигентная верхушка партии изначальна была уверена в невозможности создания вполне абсурдной общественной системы, покоящейся исключительно на самоизоляции и аппарате лжи. Отсюда – весь тот небывалый террор, постановка стратегической задачи истребления «как класса» целых российских сословий и консорций, легендарная горьковская «борьба с природой». Без постоянных инъекций ужаса, атмосферы перманентной войны власть новых манихеев долго бы не продержалась.

В чьих же интересах было установить в России гностическое правление? В настоящее время достоверно известно о финансировании экстремистских левых движений как из западной Европы, так и из-за океана. Стоит упомянуть лишь 20 миллионов долларов (колоссальная до войны сумма!), предоставленных «на русскую революцию» американским банкиром Шиффом, или немецкую кассу большевиков. В подготовку революции внесли свою посильную лепту и русские дельцы-старообрядцы, влиятельные «церковные большевики», бесчисленные декаденты. Но поражает прежде всего не это, а то, что правительственный аппарат фактически сам создавал и искусственно сплачивал революционные массы. Зубатовщина, гапоновщина, азефовщина… Попустительство Илиодору, Шавельскому, Распутину и его ставленникам – архиепископам Варнаве и Владимиру… Погромы, дело Бейлиса. Продолженная Столыпиным политика Александра II по фактической легализации «черного передела», когда принцип частной собственности на землю ставился под сомнение. Разве государство не подтачивало собственные устои в угоду господствующей в высших сферах идеологии эсхатологической обреченности? Представляется, что высокопоставленные носители антисистемного мировоззрения, как это ни прискорбно звучит, в определенной мере пошли на поводу у маргиналов, выступив основными подрядчиками воцарения жизнеотрицающего миропорядка.

Похожая ситуация, но уже с обратным знаком повторилась и в конце 1980-х, когда под разговоры об «очищении» социализма началась заранее подготовленная ликвидация СССР. Задача упрощалась в связи с реально существовавшей базой подобной ликвидации – статьей Договора 1922 года о праве свободного выхода союзных республик из федерации. Чтобы рассыпать союзное построение требовалось немногого – попросту запустить именно для этого и заложенный Лениным механизм конфедерализации. Однако, «процесс пошел» намного дальше и вместо рыхлого, с правовой точки зрения, болота советской структуры появилось множество вполне осязаемых государств-продолжателей. Появилась и новая надстройка, призванная некоторое время прикрывать цивилизованный «развод» – существующее доныне СНГ.

 

* * *

 

Говорят, нет более жизнерадостных людей, чем солдаты на войне, работники морга или кладбищенские служащие. Постоянное соприкосновение со смертью дисциплинирует, заставляет адаптироваться к ситуации перманентной катастрофы, порождает реакцию, обратную «воли к смерти». Похоже, с Россией приключилась такая же история. Физически пресытившись лишениями и потерями, под несмолкаемые эсхатологические стоны, страна с каждым годом все более теряет навязываемый ей «невидимой рукой» вкус к пустоте. Выросло уже несколько поколений, воспитанных в духе отвращения к бессодержательным спекуляциям типа «построения коммунизма в отдельно взятой стране».

Взрывы в Буйнакске, Москве и Волгодонске, казалось, могущие вызвать очередной припадок массового безумия, привели к обратному – страна вновь начала защищаться, перейдя к активной политике в Чечне, уничтожая гнезда ваххабизма в Дагестане, ужесточая региональную политику, местами вводя небывалую доселе цензуру в средствах информации, ликвидируя наиболее одиозные экономические структуры. Ожидали ли подобного эффекта заказчики массового террора? Думаю, они в очередной раз просчитались, поставив на давно битую карту. Предел ужаса оказался давно пройден, чувства, наконец, уступили место разуму, перед страной открылись новые перспективы.

Вернемся к Америке. Кто бы ни стоял за попыткой сентябрьской дестабилизации (пока еще воздержимся окончательно называть ее неудачной), ему придется столкнуться с вполне организованным фронтом противостояния внесистемной  интриге. Плох или хорош этос Соединенных Штатов, но в чем не откажешь этой стране, так это в исключительном присутствии у американцев здравого смысла. Руководствуясь этим знаменитым американским практицизмом, нетрудно спрогнозировать, что в ближайшие годы Америка бросит все свои силы на противодействие ваххабизму, этой современной антисистемной мутации. О чем нет никакой необходимости объявлять во всеуслышание. Получится ли в результате этой борьбы концепция новой Инквизиции, или же антисистемный пожар будет локализован более гуманными методами, – пока трудно сказать.

Ключевым в событиях 11 сентября мне представляется факт прямого, непосредственного контакта Америки с антисистемным мировосприятием. До сих пор это происходило опосредованно, вдали от вод Гудзона и Потомака. Более того, Вашингтон нередко использовал антисистемные химеры в своих целях. Приведу в пример поддержку Соединенными Штатами талибов в Афганистане, ваххабитов на Кавказе, многие тоталитарные режимы Азии, Африки и Латинской Америки. Неплохо бы припомнить и участие американского капитала в финансировании фашистской Германии, не забыв также о вышеупомянутой помощи русским революционерам. История постоянно убеждает нас, что такие вещи даром не проходят. В конечном итоге политика макиавеллевских двойных стандартов очень редко приносит дивиденды, чаще приводя к вооруженным конфликтам и экономическим кризисам со вполне предсказуемыми результатами. Посланный с определенной целью идеологический бумеранг имеет свойство возвращаться.

Трагедия 11 сентября 2001 года вряд ли изменит какие-то определяющие, магистральные пути развития западной цивилизации, флагманом которой сегодня признаны Соединенные Штаты. Теракты просто поставили Америку перед фактом, поверяя ее на предмет готовности пасть жертвой внешне-политического дуализма. Конечно, глупее ничего нельзя было себе и представить. Если уж кто и сыграет в этом случае роль жертвы, так это существующий ныне в Афганистане режим. И логика развития событий подтверждает эту злую догадку («внезапное» падение цен на нефть, угроза прямого военного вторжения, изоляция «истинных» ваххабитов «официальным» ваххабитским государством – Саудовской Аравией).

 

* * *

 

Согласно классической теории этногенеза, антисистема со временем обязана самоликвидироваться. Что мы видим сегодня в Чечне, в Афганистане, Кашмире, на Балканах, в известных странах арабской Африки и Ближнего Востока, подпавших под влияние фанатизма? Разрушение, нищету и беспрерывные войны, если и не с внешним врагом, то с неизменным врагом внутренним. Везде в подобных странах господствует идеократическая модель государственности, обязывающая подданных беспрекословно повиноваться государственному механизму самоуничтожения или, в лучшем случае, торможения естественного развития. Наилучшие силы нации изматываются, кладутся на заклание мертворожденной, но такой заманчивой и старой как мир идеологемы построения идеального миропорядка. В то же время экономика закабаляется концессионерами, окукливается и постепенно выключается из мирового разделения труда, низводится к добывающим отраслям. Страна «опускается», превращается в сырьевой придаток. Что-то похожее происходило и в России 1920-30-х годов, когда миллионная армия гулаговских рабов валила лес, большая часть которого поступала отнюдь не на стройки страны, но шла прямиком на экспорт, когда в условиях голода и людоедства страна неожиданно возобновила вывоз зерна, а под сурдинку индустриализации происходило планомерное разрушение ландшафта и разбазаривание полезных ископаемых.

Энергия разрушения ненавистного мирового порядка не в состоянии привести ни к чему иному, как к разрушению своих собственных носителей. Знают ли эту банальность идеологи современного ваххабизма, или они попросту больны? Полагаю, что догадываются, но в то же время целенаправленно идут, словно завороженные, на звуки сладкоголосых сирен, прославляющих героическое ничто. Как известно, и в безумии есть своя логика, часто причиной убийства становится обыкновенный страх. И с виду бессмысленные действия, какие продемонстрировал несколько лет назад Тимоти МакКвейн, взорвавший администрацию Оклахома-сити, вполне вписываются в нигилистическую логику анархии. Слабость, безволие, невозможность или нежелание самозащиты – вот один из ответов, объясняющий такое неадекватное поведение. «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…» Что будет затем, очень образно выразил полузабытый поэт-атеист Майк Науменко: «Сегодня ночью всем будет хорошо, сегодня ночью нигде не будет никого, сегодня ночью нигде не будет ничего». И тогда, наконец, во вселенском райском кладбище наступит долгожданный мир и вечный порядок.

 

 

 

О.Воробьёв

 

4-6 октября 2001г.