Психологические мотивы сменовеховства

    Как известно, сменовеховцами (национал-большевиками) именуют участников и последователей сборника, а затем и журнала "Смена Вех" (1921- 22), тех кто рискнул бросить вызов политическим установкам и социальным пророчествам авторов сборника "Вехи" (1909). Сменовеховцы легитимизировали советскую власть, открыто признавая СССР в качестве государства-правопреемника Российской Империи, тем самым соглашаясь с необратимостью и перспективностью переворота, произошедшего 25 октября 1917г. Национал-большевики стимулировали вербовку в эмиграции "спецов- возвращенцев" - недостающего большевикам в период созидания СССР "человеческого материала", по всем направлениям старались вывести советскую метрополию из стойкой международной изоляции.
    В чем же заключается сущность сменовеховства? Откуда возникла эта идеологическая канва эмигрантского большевизма? Не имеет смысл здесь особенно распространяться на фактологии связей сменовеховских лидеров с большевистской верхушкой - то, что Ленин, Троцкий, Сталин и другие члены Политбюро в разное время поддерживали чем могли это не совсем типичное явление, никогда особенно не скрывалось. Финансовая поддержка Кремлем различных сменовеховских начинаний даже не была особенно засекречена. Чего стоит одно курирование, к примеру, Сталиным и Крестинским берлино- московской газеты "Накануне" или предотвращение Лениным закрытия московско-петроградского журнала "Россия" - действенных рупоров национал- коммунизма: Характерно также и принятие лидером европейских сменовеховцев Ю.В.Ключниковым предложения Ленина консультировать советскую делегацию на Генуэзской конференции 1922 года. И совсем не важно, что это консультирование свелось, как оказалось, к игре Ключникова на скрипке в компании с Чичериным1.
    Подобная поддержка большевиками сменовеховцев не представляется мне ключевой, узловой в понимании их внутренней мотивации. Если отвлечься от будущего неизбежного обольшевичивания сторонников движения "Смена Вех", то приходится признать, что до Революции 1917 года кто-то из них все же был убежденным кадетом (Н.В.Устрялов, Ю.Н.Потехин, тот же Ю.В.Ключников), кто-то монархистом и масоном (В.Н.Львов), кто-то религиозным деятелем (С.С.Лукьянов), экономистом (Г.Н.Дикий, И.С.Зарудный), социологом (С.С.Чахотин) или адвокатом (А.В.Бобрищев- Пушкин). Из сменовеховского актива тяготение к социалистическим идеалам в досоветский период выказывали разве что только бывший член РСДРП(б) журналист И.Г.Альтшулер (псевд. Лежнев) и бывший народоволец этнограф В.Г.Богораз (псевд. Тан). Важным является то, что образ мыслей всех этих интеллигентов, - как оставшихся в Советской России, так и эмигрировавших в результате гражданской войны, - странным образом совпадал.
    Нетрудно заметить, что есть что-то необычное, вернее, случилось что-то не вполне объяснимое, что в итоге вылилось в тяготение к Советам столь разных политических и общественных деятелей, занимавших не последние посты в белогвардейской администрации и демократических партиях. Люди разных взглядов, возрастов, интересов, с разным достатком, но одинаково с любовью относящиеся к своей родине. Цензовая, словами Ленина, интеллигенция. Что же объединяло в сменовеховстве ученых уровня Н.В.Устрялова и Н.Н.Алексеева, писателей масштаба А.Н.Толстого и даже обер- прокуроров Священного Синода вроде октябриста В.Н.Львова и близкого Петру Аркадьевичу Столыпину С.С.Лукьянова?
    Отринув разного рода мистические и эсхатологические объяснения, ответ на этот вопрос, как представляется, тесно связан с психологическими последствиями краха на территории бывшей Российской Империи того, что принято называть гражданским обществом, неудержимой атомизацией всех компонентов подразумеваемого под этим сообщества личностей.
    Февральско-мартовская Революция 1917 года поставила крест на самодержавии и предоставила России подлинную свободу мысли и воли. Вместе с тем она же положила начало разрушению структур еще создающегося и неокрепшего гражданского общества, вспахала тяжким трудом десятилетиями складывающиеся социальные и профессиональные взаимосвязи, обеспечив тем самым скорую обратимость. Сыграла свою роль и внешняя угроза со стороны вовлеченных в войну держав Тройственного Союза, а также наличие, пусть сперва и заграницей, таких разрушительных личностных потенциалов как Ленин, Парвус и Троцкий. Отсутствие в российской системе демократии традиции государственного патернализма обернулось ее беззащитностью перед лицом реакции, прикрывшейся лозунгами большевизма и право-левого радикализма.
    Все попытки сперва коалиционного, затем однородно-социалистического и под конец снова коалиционного Временного Правительства взять под контроль ситуацию в стране были обречены на неуспех. Одновременно с социальной, партийной структурой стремительно рушилась и система коммуникаций, начала давать постоянные сбои военная пропагандистская машина, утечки секретной информации из властного аппарата стали систематическими. Перестали приходить по назначению поезда и пароходы, линия фронта удерживалась исключительно отсутствием активных боевых действий со стороны противника. Перманентный правительственный кризис, неудачное летнее наступление, июльские дни, сдача Риги, сепаратизм украинской Рады, корниловский "ГКЧП", поддержанный Милюковым и союзниками2, открытая и непрекращающаяся большевистская пропаганда, помноженная на повсеместное нежелание высших офицеров воевать. Все это выливалось в бесконечные и бесплодные межпартийные совещания с отчаянным привлечением всевозможных общественных организаций - верный признак социальной деградации, и к ноябрю 1917 года ситуацию в России можно было со всем основанием назвать крайне слабо поддающейся управлению. А по сути безнадежной.
    Потому и передача власти большевикам (а с ними и немецкому лобби) произошла не резко, в течение довольно длительного времени: примерно с сентября по декабрь, с многочисленными отступлениями и затяжками в виде заседаний предпарламента, разных съездов полуфиктивных уже объединений, организации выборов в постепенно становящееся нарицательным Учредительное собрание, московско-казачьей фрондой и героической попыткой Керенского взять штурмом Петроград (практически с одним распропагандированным полком он сходу занял Гатчину и Царское Село). 25 октября 1917 года - потеря столицей управляемости - есть своего рода символический центр этого периода перехода к надвигающейся анархии.3
    К началу января нового 1918 года выяснилось, что Россия навсегда лишается многих своих окраин. Еще в 1917 году от нее отошли Польша, Финляндия, Армения и Украина. На очереди стояла Прибалтика, еще не оккупированная немцами часть Белоруссии, Бессарабия, Крым, Кавказ и Средняя Азия. На Дону открыто действовали органы власти непризнанного казачьего государства, во многих губерниях власть откровенно капитулировала перед набирающим силу сепаратизмом. Кульминацией творящегося в стране беспредела стал разгром Учредительного собрания - вековой мечты российской демократии, призванной объединить все народы России в их стремлении к подлинному народоправству.
    Если прибавить сюда сепаратное перемирие с немцами и как следствие того - уже официальное массовое возвращение с фронта озлобленных и вооруженных солдат, чиновничий саботаж власти узурпаторов, безработица, обесценение денег, разгул мародерства и бандитизма, то, быть может, станет немного понятней тяга подавляющей части русской интеллигенции той поры к политике "твердой руки", ее ожидания "русского Термидора", отчаянный призыв к установлению диктатуры. Иначе просто не могло и быть - срабатывал своего рода инстинкт самосохранения. Естественная самозащита представителей рудиментарных общественных структур еще давала о себе знать.
    Интересен и поучителен в этом контексте оптимизм будущего лидера сменовеховства Николая Устрялова, который писал вскоре после разгона Учредительного собрания: "Изменится атмосфера, переродятся сердца, и, поистине, уже перерождаются, раз некоторые социалисты без особой ненависти пишут о диктатуре, перебирают в своем сознании разные соответствующие имена, и, не остановясь ни на одном из них, по-видимому, вовсе не ощущают от этого обстоятельства особого удовольствия:"4
    Несмотря на творящийся в стране беспорядок среди интеллигенции все еще оставалась некоторая надежда на частичное сохранение единства страны, на гражданский мир, достойное окончание войны. К сожалению, эта надежда так и осталась неосуществленной. К моменту ратификации Брест-Литовского мирного договора в марте 1918г. уже всем стало окончательно ясно, что Россия проиграла войну, бесповоротно потеряла свой международный авторитет и стоит на грани полномасштабного гражданского столкновения. Этому сопутствовала почти полная остановка промышленного производства, окончательный развал финансовой системы и уже юридическая, а не фактическая конфедерализация.
    Тут-то и дают о себе знать сменовеховские (национал-большевистские) мотивы в поведении целого слоя разуверившихся во всем людей, которые потеряли основу, смысл, жизненный стержень всего своего существования. Их умения и опыт оказались никому не нужными, и Россия, которую они знали и любили, оказалась как бы заживо похороненной во тьме все набиравшей силу анархии. Многие интеллектуалы лишились внутреннего содержания и оказались полностью дезориентированы среди неотвратимо наступающего хаоса. Характерно, что еще во время выборов в Учредительное собрание, значительная часть консервативной элиты выступала на стороне большевиков. "Разве не секрет полишинеля, что круги, монархически и реакционно настроенные, не только голосовали за большевистские списки, но и под сурдинку агитировали за них", - пишет в своих воспоминаниях влиятельный эсер Борис Соколов5. Тяжелейший стресс, апатия и безнадежность - все эти постоянные спутники переломных моментов истории - в полной мере ощутило на себе большинство представителей русской интеллигенции.
    Всем этим жизненным лишениям требовалось немедленное оправдание, сломленным страданиями людям просто необходима была хоть какая-то надежда на изменение ситуации. Но надежду обычно питает нечто гораздо более весомое, то, что осмысливает, подпирает ее, удерживая человека на поверхности. Как уже отмечалось, имела место дезориентация русской интеллигенции, часть которой "не за страх, а за совесть" и взялась оправдать и наполнить смыслом бессмысленные для всякого стороннего наблюдателя действия большевиков, бездумно пытающихся разжечь т.н. "мировую" революцию за счет России и ее народа.
    Во всякой сложной проблеме важна закономерность, последовательность ее разрешения, и часть еще недавно мечущихся в сомнениях интеллигентов с облегчением остановила свой выбор на формуле оправдания большевизма как "единственной" силы, способной справиться с голодом и разрухой, восстановить международное значение империи. На большее эта архаическая сила не могла и претендовать. А с меньшим российские интеллигенты, включая и окраинных их представителей, никак не могли согласиться. Психологически это понятно и вполне объяснимо. Человек, лишившийся внутренней опоры, старается ухватиться за любую мало-мальски различимую смысловую соломинку, чтобы вновь обрести хоть какой ни на есть жизненный тонус. В этот момент он редко задумывается над тем, что в действительности из себя представляет та или иная опора его жизнедеятельности. Такой человек старается любыми путями сассоциировать себя с такой основой, раствориться в ней, оправдать все ее отрицательные черты во имя ускользающей целостности собственной личности.
    Со временем такой подход приобретает черты традиции, возникают своего рода догмы ("эволюция" большевизма, "спуск на тормозах", "красный патриотизм"), на которые опираются одна за другой новые генерации адептов. Идеология оправдания постепенно костенеет и, костенея, выказывает поразительную близость к объекту своего оправдания. Недаром, рано или поздно, но эмигранты-сменовеховцы добровольно возвращались в СССР, где находили подлинное душевное отдохновение, почти всегда, правда, заканчивающееся репрессиями (в 1929г., спасаясь от ОГПУ, бежал в Китай Дикий, Дмитриевский вынужден был бросить пост советника в полпредстве СССР в Швеции; попал на Соловки поэт С.Я.Алымов, в конце 1930-х годов были расстреляны признанные лидеры сменовеховцев - Устрялов, Ключников, Бобрищев-Пушкин). Справедливости ради необходимо уточнить, что репрессировались и внутрироссийские сменовеховцы как, например, Лежнев, высланный в 1926г. в Эстонию.
    Говоря иными словами, суть сменовеховства - в сломленности человеческого характера, в обреченности, в уничтожении, нивелировании человеческого достоинства, в разной степени признаваемом процессе распада личностного начала. Образ мыслей сменовеховцев можно сравнить с бесконечным потоком унылости, пессимизма и тяги к саморазрушению, маскирующих стремление уйти из заколдованного круга подспудного самобичевания, а точнее говоря - попытку избежать банальных угрызений совести. Сменовеховство суть показатель необратимой ломки всего, что ни есть в человеке нравственного, что связывает множество абстрактных человеческих "я" в единое этическое поле. Корни сменовеховства тянутся от полной опустошенности человеческой личности в область мнимой приспособляемости. Однако национал-большевики в массе своей никогда не были обычными приспособленцами.
    Считается, что национал-большевизм произрос из неизбывного желания послужить своей родине, даже, как выразился однажды Устрялов, и своими костями6. Иначе говоря, из патриотических побуждений. Не стоит опровергать это расхожее мнение. Да, патриотизм в сменовеховстве действительно присутствует, более того - без патриотических черт национал-большевистский ребенок в любом случае получился бы мертворожденным. Политически сменовеховство не могло не быть движением, покрытым оболочкой любви к отечеству. По этой же причине и большевики вынуждены были обратиться на время к лозунгам защиты "родины" и даже "свободы" в начале 1918 года, когда немцы без особых проблем дошли до границ Петроградской губернии, во время интервенции и конфликта с Польшей (1918-1920гг.), стычек с Китаем (1929г.) и Японией (1939г.), а тем более, в период Великой Отечественной войны. Состояние войны, борьба за собственную выживаемость, накрепко связанную с поглощенным коммунистами государственным организмом, - обстоятельства толкали партийных деятелей на путь компромиссов с националистами. Но суть идеологических течений от этого не меняется. Патриотический глянец лишь расширил область применения отдельно взятой коммунистической идеологии, позволил вовлечь в большевистский омут тысячи сомневающихся, создать благодушную атмосферу для противостояния ее идеологическим противникам.
    Что же являет собой сменовеховство, если с него сорвать маску любви к отечеству? В первую очередь выясняется, как понимается это самое отечество. "Великодержавие новое тесно связано с интернационализмом и именно поэтому Россия - может и станет снова Державой; великой же она осталась", писал в 1921г. сменовеховец Потехин7. Похоже, обнажается стремление исключительно к советской родине, механически повторяющее вражду-любовь интеллигентов к исторической России. Чувство все такое же сильное, но предмет обожания заметно изменился, практически утратил все столь милые когда-то черты, кардинально поменял свою сущность. Нельзя сказать, что он просто постарел, имея в виду возвращение к допромышленным способам производства и к фактическому крепостному праву. Случилось что-то заметно более катастрофичное. Страна поменяла не только свое название, она изменила свое предназначение, а "утечка мозгов" и перманентный кризис явились лишь следствием произошедшей перемены.
    Кроме того, в сменовеховстве наличествует и изрядная доля фатализма. "Как в дни, предшествовавшие октябрьскому перевороту, так и в дни разгона Учредительного собрания среди: так называемой демократической интеллигенции, царил всеподавляющий фатализм. <:> Это была совершенно особая психология, зачастую неосознанная и непризнаваемая нами. Но последствия этой психологии были очевидны. Это была пассивность, которая в дополнение к основной российской инертности и привела большевизм, большевиков к несомненному и полному торжеству", - вспоминает Б.Соколов8. А вот корреспондирующееся с предыдущим мнение представителя с другой стороны фронта, профессора М.Я.Пергамента: "Хуже будет? Ну, конечно; кто же станет против этого спорить? Однако, помнить должно, что мы "организм низший", а низшие организмы живут при любой почти температуре."9
    Очистившись от пут патриотизма и фатализма, сменовеховство обнаруживает черты, вполне совместимые с идеологией, исповедуемой большевистской верхушкой. Не способная к воплощению, эта идеология вместе с тем обладает определенной и реальной властью, чего всегда был лишен умозрительный, кабинетный национал-большевизм. Как пишет Ален Безансон: "Власть для идеологии - вечная надежда на выздоровление"10. В то же время, эта "надежда постоянно обманута. Власть, существующая лишь в идеологии, ею захвачена и порабощена. Она может действовать лишь по навязанному ей плану, неосуществимому, но неизменному. Цена, которую партии приходится платить идеологии за сохранение власти - полное бессилие воздействовать на реальность там, где она есть"11.
    На этом в настоящем кратком очерке, лишь обновляющем некоторые основательно подзабытые подходы к объяснению феномена сменовеховства, надо бы и поставить точку. Но необходимо одно существенное дополнение. Являясь самостоятельным идеологическим отклонением от большевистской магистрали, национал-большевизм одновременно оказывается в той же мере, как и ленинизм, подверженным гностическому, манихейскому влиянию. Но это манихейство гораздо более замаскированное. Если о ленинизме можно говорить как об открытом, внешне реализовавшемся гнозисе, в национал-большевизме (сменовеховстве), судя по всему, заключается его основной потенциал. Оставив за скобками личную приверженность гностицизму, и, в частности, его русскому аналогу - соловьевству12, отдельных сменовеховцев (например, мистика С.Лукьянова), приходится признать и за всем сменовеховским движением в целом присущую ему латентную гностичность.
    Общепринятыми отличительными чертами гностицизма являются сосуществование в этом мистическом учении трех четко прослеживаемых времен и двух основополагающих принципов. Динамика гностической вселенной - постоянное состояние борьбы двух апофатических сущностей (добра и зла, света и тьмы, революции и контрреволюции, пролетариата и буржуазии). Временные рамки гностицизма заключаются в "неизбежном" переходе от изначальной мировой целостности через временную множественность к окончательному и тотальному единству - в этом смысл исповедования трех гностических времен. При непредвзятом чтении национал-большевистской литературы все эти родовые признаки манихейства без труда просматриваются и в сменовеховстве, и какого-то особого, дополнительного раскрытия не требуют.
    Оправдывая перманентную борьбу мистической России, пусть в виде большевистского СССР, с противостоящим ей Западом, сменовеховцы обнаруживают продолжение давней славянофильской традиции. Как и в XIX веке, все зло Запада, концентрируется, с точки зрения национал-большевизма, в его омещанивании и приводящем к богатству накопительстве, в благоприобретенном рационализме и, если продолжать эту мысль до конца, - то и в чрезмерной интеллектуальности. Этому, эхом из прошлого столетия, противопоставляется колхозно-совхозная архаика, культивируемая мистика Ленина и Октября, а также партийная "народность", граничащая с ограниченностью. Отрицание права, духа идей демократии, поношение традиционного христианства, тяготение к универсальному подавлению личности, абсолютный этатизм, граничащий с фашизмом, политический цинизм - все это осязаемые следствия сектантской мистичности сменовеховства.
    Канонический трактат "На великом историческом перепутье", выполненный организатором сборника "Смена Вех" Ю.В.Ключниковым в виде пяти лекций по международному праву, также отстаивает идеи мессианского призвания русской революции. Ключников решительно идет на отождествление большевизма с русской славянофильской традицией. Вот одно из его заключительных резюме: "Почему не допустить, что именно России и только одной России выпадет на долю излечить мир от всех социальных зол капиталистического строя: Не вполне неправы поэтому те, кто старается вскрыть элементы славянофильства в политических и социальных взглядах Ленина:"13
    Итак, сменовеховство есть гностическое мироощущение фатально сломленной, мечущейся в поисках утраченного спокойствия личности. Большевики далеко не случайно исподволь старались пропагандировать национал-большевистские взгляды, тем самым навязывая русской интеллигенции линию поведения, напрямую связанную с комплексом ее неполноценности. Кажется, к этому больше нечего добавить.
 

О.А.Воробь╠в
10-12 апреля 2000г.


1 ГА. Коллекция Н.В.Устрялова. Раздел корреспонденции 1920-1935 гг. Ящик 1. Моя переписка со сменовеховцами. Как оказалось, в мае 1921г. и Н.В.Устрялов приглашался Лениным через литератора Николая Костарева к активной советской работе.
2 Ставка союзников на внутрироссийскую диктатуру проявлялась и в период гражданской войны. В частности, с помощью англичан Колчаку удалось свергнуть Уфимскую Директорию. В то же время ставленником Антанты Колчак никогда не был.
3 Небезынтересно будет отметить, что на 15 ноября 1917г. Временное Правительство во главе с А.Ф.Керенским намечало подписание сепаратного мира с Турцией и Болгарией. 3 ноября в Париже по инициативе того же Временного Правительства должна была открыться конференция стран Антанты, пересматривающая цели войны и соответствующий передел ранее согласованных послевоенных границ. На 12 ноября были также назначены выборы в Учредительное собрание, 7 ноября в Петрограде должен был открыться II Всероссийский съезд Советов. Но главное, 20 октября министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Чернин через Швецию уведомил Россию о выходе его государства из войны, о чем Австрия должна была официально объявить уже 3 ноября на Парижской конференции. В итоге Германия оказывалась на волосок от гибели. Мятеж 25 октября 1917г. показал, что цели большевиков во главе с Лениным, а также Германии - упредить разрушение австро-германо-турецкой коалиции - полностью совпадали.
4 Н.Устрялов. Мнимый тупик, "Накануне", ╪2, Москва, 1918.
5 Соколов Б. Защита Всероссийского Учредительного собрания, "Архив русской революции", т. XIII, Берлин, 1924.
6 "Ежели государству понадобятся и мои собственные "кости", - что же делать, нельзя ему в них отказывать" ("Исторический архив", ╪3, Москва, 1999).
7 ГА. Коллекция Н.В.Устрялова. Раздел корреспонденции 1920-1935 гг. Ящик 1. Моя переписка со сменовеховцами.
8 Соколов Б. Указ. соч.
9 ГА. Коллекция Н.В.Устрялова. Раздел корреспонденции 1920-1935 гг. Ящик 1. Моя переписка с разными людьми.
10 А.Безансон. "Интеллектуальные истоки ленинизма". М.: МИК, 1998. - 304 с.
11 Там же.
12 См., например, статью А.Блока "Владимир Соловьев и наши дни" ("Смена Вех", ╪1, Париж, 1921).
13 Ключников Ю.В. "На великом историческом перепутье". Берлин: "Смена Вех", 1922.