ПРИТЧА

А теперь, дружок, я расскажу тебе одну притчу. Устройся-ка поудобнее в своем уютном кресле и слушай...
Жил-был один дурак. Не Иван-дурак, который из сказки, а просто дурак и все. Круглый дурак. И сказали как-то этому дураку: пойди-ка ты, дурачок, прямо в рай. Выйди из дома, поверни налево, потом направо, а потом все прямо, прямо. И в самый рай и упрешься. А что тебе дома-то делать? Одна работа сплошная, да дети, да жена, да еще родственники как понаедут - житья от них нет! Смекнул дурак - лучше в рай, чем так жить! Да и
пошел, как ему сказывали.
Вышел из дома, не оглянулся. Да и лучше, ежели бы оглянулся, то еще, гляди, передумал бы. Пошел, как ему говорили, налево - попал в грязь. Ничего, думает, хоть и грязь, зато впереди-то рай! Измазался по уши в грязи, два раза упал
, ботинок потерял, но грязи не нахлебался, немного только в уши попало, да в нос. Хорошо, подумал дурак, хоть и грязь, да все это смоется, как только до рая дойду. Прочистил дурак уши, нос, да и пошел направо, как ему говорили.
Ну а там - смотрит - кладбище, дед его лежит с бабкой да еще кое-кто из родни. И тропинка прямиком по кладбищу ведет, извивается. А у самых ворот кладбищенских знак висит "До рая 2 км". Подивился дурак, почесал в затылке, и осенило его! Что ж это я, дурак, один в рай иду, поведу-ка я
туда еще людей. Сделаю им добро. (Дурак-то ужас какой добрый был.) Повернул было он назад, людей позвать, да вспомнил, что грязища сзади страшенная, еще пуще вымажешься. И решил дурак еще большее добро сотворить: чтобы люди быстрее в рай попали, тропинку через кладбище широкой дорогой сделать. И ведь как только решил, так и за дело взялся. Дурак не только добрый был, но и сила воли у него ух какая была. Идет по тропинке, кусты вокруг вырывает, кресты обламывает, могильные холмы разравнивает (лопату с киркой у ограды заприметил). Дошел до своих деда с бабкой. Постоял над ними, помолился, да и выкорчевал к черту памятник, а могилу разровнял. И с души у дурака, как будто камень сняли, хорошо ему, легко, аж сердце радуется. Сразу свободным себя ощутил, а к тому же и силы будто прибавилось - ведь ничего для Людей не пожалел, даже память сродственников своих.
Долго ли, коротко ли, пробил дурак широченную дорогу и вот-те на, уперся в забор. Заборище высокий, каменный, верха и не видать, а сам весь белый-белый. Тут мой дурак, ни на минуту не остановясь (думал-то он по-дурацки), с разбегу как прыгнет на забор. Но бестолку. Еще раз, два, три прыгнул - не перепрыгивается. Стал дурак кулаками в тот забор долбить и кричать начал: пустите мол, в рай, устал я весь уже, есть
хочу, да и грязью облеплен, помыться бы. Молчат за забором. Ну а дурак, на то и дурак, чтоб неугомонным быть. Стал вместо кулаков головой стучаться. Раз, два, а потом как разойдется, весь лоб себе разбил, глаз подбил, нос сломал, раскровился весь и без устали долбит и долбит. Думает, уж голову разобью, а в рай достучусь! Пожалеют меня, бедного, авось и поднимут ангелы или кто-там у них... Сильный был дурак, и надежда у него сильная была.

* * *

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело деется. Бьется, бьется дурачина год, второй, десять лет, постарел уж весь, поседел, позабыл уж зачем ему за забор-то надо! А дом свой и родственников позабыл еще раньше. Но помнит: надо биться, капля-то, как люди говорят, камень точит. А люди - они ведь плохо никогда не скажут. Вот только зачем капля камень-то точит, кто виноват и что делать, дурак-то и знать не знал. Злой стал дурак, брюзгливый, на жизнь стал жаловаться! Всю жизню, мол, этот треклятый забор обстучал, в кладбище дорогу прорубил, она уж заростать стала, а никто мне ни пенсию там, ни компенсацию не обеспечил. Жалок стал дурак и оттого иногда слезы у него проступать стали: себя все жалел... Да и правда - все ведь для Людей делал - а от них, поганцев, ничего не получил. И ведь, вправду, они, собаки, когда случалось мимо проходили, то или жалели уже теперь старого дурака, или пугались, или, бывало, ругали его, но никто никогда так и не сказал: "Спасибо тебе, дурак! Ты большое дело сдедал. Мы тебя не забудем!"
То-ли они сами дураками были, то-ли дурацкому языку не обучены, но так и не дождался дурак от них похвалы за труды свои. Вот уж и смерть стоит на пороге, косится на дурака: скоро, мол, тебя косой офигачу, бейся в стену - не бейся, а со мной пойдешь! Страшно стало дураку - а то! Реже и биться стал. Раз ударит - оглядится, нет ли смерти поблизости. Отдыхать даже стал, хотя отродясь устали не знал, работящий дурак-то был.
Ну что, жалко тебе этого дурачка, дружок? Аль нет? Аль хочешь, чтоб его смерть забрала, аль думаешь образумится он?
Шел как-то мимо дурака какой-то. Сперва решил не останавливаться, ведь все уже давно знали, что дурак злобный, не подходи - убьет, как на столбах ляктрических написано. А потом, подумав, этот какой-то решил нашего дурака образумить. А решил потому, что видит - дурак старый уже, уставший, почти слепой, еле двигается. Такой захочет - вредность не сделает. Говорит дураку какой-то: хватит, мол, стучаться-то. Небось, надоело уж?! Чего стучишься-то, за стеной ведь, все это знают, просто лес стоит, заповедник называется. Ни аггелов там, ни чертей, одни звери бегают дикие. А заповедик тот стеной потому и охраняется, чтобы оградить зверюшек всяких да растеньица там от людей злых. Потому стало быть заповедник, что заповедали Люди добрые природу охранять, чтобы она сама по себе как хотела, так и жила.
Остервенел прямо на такие слова дурак. Как, кричит, заповедник?! Мне, кричит, сказали, что рай земной! Вот и знак был: "До рая 2 км"! А какой-то отвечает: иногда природу так раем и называют, когда хотят про нее красно слово сказать. А знак - это специальная легория такая, для форсу значит. Не понимает дурак: что же, мне сказали на природу сходить? Н-е-е-е-т, мне сказали, иди в рай! В рай, в рай, в рай. И я пошел и все сделал как надо и даже больше, могилы поломал, в грязь попал, вот! Кто мне за это заплатит, кто мне, бедолаге, ущерб возместит? Дурак и не заметил, как память к нему возвращаться стала. А какой-то хоть и испугался немного, но все же до конца решил дурака образумить. Говорит: что ж ты, дурак, никогда не ведал, что рая земного не бывает, что на небесах он, вестимо? А потом вдруг на пол-слове запнулся, сообразил, ведь с кем он, какой-то, говорит, как не с дураком. Ну а разве можно дурака в чем-то убедить? Если он дурак был и дураком остался.
И прав этот какой-то оказался. Ничего кроме злости и страха у дурака за долгие годы не прибавилось. Бейся он хоть еще сто лет, хоть совсем не бейся, ничему его не научить - врожденное это. Только память и вернулась, а глупость-то осталась! И понял еще какой-то, что он сам чуть дураком не стал, когда решил дурака умным сделать. Выругал он себя, плюнул на земь и пошел своей дорогой.
А дурак тем временем совсем биться перестал, вспомнить все себя пытается, когда молодой был. Вроде как ностальгия дурацкая пошла у него. Тут еще какой-то мимо него проходит. Остановился, улыбается, щурится, никогда такого дурака не видел. В цирк ходить не надо. И чего это за просмотр денег не берут, думает, ведь дурак совсем безобидный, вроде уж и неагрессивный даже, только что лоб морщит. И для смеху решил он над дураком поиздеваться, поизголяться. Говорит ему: дурак, а дурак, чего ж это ты больше об стену-то не бьешься, а? А дурак глаза выкатил, думает, соображает. Какой-то опять ему говорит: эй, дурачина, всю жизнь бился, а сейчас что, надоело что-ли, неужели же былую удаль потерял? Цель ведь у тебя благая! Самому в рай пробиться и другим помочь! А ты, что же разучился что-ли головой работать? Ведь и вправду сказать, дурак, всю жизнь бился, а под конец перестал, это же твоя основная дурацкая деятельность - головой об стену биться! Не так, разве?
Дурак тут спохватился: а ведь и впрямь так и Цели можно лишиться! Что же это я, да как же это можно? Ох, ведь я же в рай хотел! Что же ангелы скажут, если я биться перестану, еще чего доброго подумают, что я надежды, веры и любви разом лишился! Все, надо биться, биться и еще раз биться. Решено!

* * *

С той поры прошло много-много лет. Какой-то уже давно насмеялся, наглумился, давно всем дурака за деньги напоказывал, уже и надоел дурак охочим до зрелищ людям так, что те и даром ходить "на него" перестали. Но дураку это невдомек. Он все долбится себе до сих пор и долбится об стену и в ус не дует. Потому как дурак, однако.

Моя притча ложь, да в ней намек. Не будь, дружок, таким каким-то проходящим мимо дурака. Дурак как был дураком, дурак есть и дураком останется, а ты не смей лазить в душу его дурацкую. Понеже у дураков собственная гордость есть. Засим видно, кто с дураком поведется - многого дурацкого наберется. Так Люди добрые сказывали.
Ну а теперь дружок, спокойной тебе ночи. Время уже позднее, пусть дураки об стены свои дурацкие бьются, а нам с тобой и на боковую пора...

О.А.Воробь╠в

30 июня 1996г.