РАБСТВО ДОБРОЙ ВОЛИ

"Мы освободимся от внешнего гнета лишь тогда, когда освободимся

от внутреннего рабства..." (Н.А.Бердяев, "Вехи", 1909г.)

Опытным путем выведено - народ, угнетающий себе подобных, не в состоянии быть свободным. Осенью 1929 года в "Дополнениях к диалектике мифа" русский мудрец А.Ф.Лосев писал: "Раб не потому раб, что его утеснили. Рабом человек делается потому, что он раб в своем собственном сознании, раб по душе, потому что у него рабская душа и недоступны ему переживания свободы. Не стоит, бессмысленно освобождать такого раба. Всякую свободу он все равно обратит в рабство."

Цитата черезчур длинна, но лучше о сущности предмета пожалуй и не скажешь. К сожалению, рабство всегда является добровольным, а значит малозаметным для своего объекта. Похожего мнения придерживался и Георгий Федотов, констатировавший, что русская интеллигенция, заботившаяся только о социальном освобождении, не хотела видеть, что Россия была рабой своей имперской сути. Бердяев также в свое время подмечал порабощение души самовластием человеколюбия, исподволь становящимся народопоклонством.

Эта духовная слепота объясняется удивительно просто, если взглянуть на нее сквозь призму человеческой природы, о которой Макиавелли справедливо писал, что она до конца ни хороша, ни плоха, и от этого все беды. Вне зависимости от того, падает или повышается гумилевская пассионарность, неизменной остается человеческая сущность. Удивительно, но и сейчас она все та же, как и в библейские времена. Все те же стимулы и те же соблазны мотивируют поступки миллионов людей на протяжении тысячелетий. До сих пор также томится русская душа под воздействием имперской болезни, как и во времена Петра Великого, провозгласившего Российскую Империю, также мучается она и сегодня под гнетом добровольного рабства.

* * *

Целью этой зарисовки не является очередное подтверждение мысли о рабской сущности любой империи, будь то империя чувств, разума или духа. На этот счет достаточно много написано А.Солженицыным, Г.Федотовым и Б.Нольде. Ругать имперский принцип сам по себе - то же самое, что ругать власть вообще. Я бы даже рискнул заметить, что империя есть такой же метод как, например, любовь. Ведь главное в последней, кого или что любишь, а значит, к кому или чему стремишься. Поэтому любовь делать зло называют уже ненавистью, от чего ее смысл - стремление не изменяется никак. Так и империя - всего лишь своего рода казенная лопата, которой можно вскапывать огород, копать окоп или, может быть, могилу. Весь вопрос в манере использования сложного и дорогостоящего государственного инструмента.

За 300 лет правления династии Романовых Российская Империя расширялась со скоростью примерно 140 квадратных километров в день. При этом земли, населенные народами, испытывавшими вполне определенное нежелание пребывать в российском подданстве (поляки, прибалты, грузины, черкесы, чеченцы, отчасти украинцы и татары), не отделялись от метрополии морями и океанами. Этот фактор всегда искушал и до сих пор искушает сознание ревнителей великого государства: махина внешнего величия заслоняет в их душе величие свободы. Как оказывается легко и просто оправдывается так называемое имперское сознание, а точнее - похоть власти, пафос неравенства, радость унижения и насилия над слабыми (Б.Э.Нольде).

Сразу хочу оговориться, что считать проводниками имперской идеологии только власть предержащие круги - значит пренебрегать народным фактором. По меньшей мере, это было бы черезчур наивным. Ведь именно благодаря горячей молчаливой поддержки "снизу" становилось возможным проводить государственную политику экспансии, направленную всегда как наружу, так и вовнутрь империи. Другими словами, власть удерживали только те, кто понимал и принимал чаяния народа. Ведь народ, сколько его ни называй темным, во все времена смекалисто поддерживал режимы, какие ему казались наиболее выгодными. Все равно, будь то древнегреческая аристократия, феодальное царство или новорусская диктатура пролетариата. Порядки же, установленные без народной поддержки, обычно не многого стоили и вскоре обращались в хаос.

Все вышеизложенное справедливо и по отношению к естественному продолжателю имперского дела - советской социалистической диктатуре, мировоззрение которой, словами Петра Струве, держалось на положении о коренной зависимости добра и зла в человеке от внешних условий. Но, если жертва готова поменяться местами со своим палачом, если лозунг "грабь награбленное" греет душу, то налицо качественное единство, своеобразный тоталитарный синтез коммунистического режима, ни в коем разе не насильственного по отношению к мирящемуся с ним народу, но наоборот, существующему благодаря воле последнего.

Абсолютизируя власть, становясь рабом государства в любой из форм его осуществления, человек неизбежно забывает о своем достоинстве, теряет свое обличье, а вместе с ним ответственность, совесть и разум. Для него становится естественным ущемленное положение уже не только себя самого, но и окружающих. Так закрепление русских бояр повлекло за собой закрепощение посадских, а затем и крестьян. До указа Петра III 1762г. сохранялось сословное равенство в государственном рабстве. Позднее указы Екатерины II подтвердили помимо государственного и частное рабство крепостных крестьян. Карамзин в 1811г. объяснял свою приверженность крепостничеству тем, что для твердости бытия государственного безопаснее порабощать людей, нежели дать им невовремя свободу. Что еще к этому прибавить?

"Наука" не прошла даром. Торжество рабских черт в природе русского человека можно проследить и много позднее отмены крепостного права в 1862г. Крепостничество, к удивлению многих, оказалось имманентным всему строю русской жизни. Об этом говорят протесты большинства крестьян против реформ Столыпина, приводящих к разрушению общины, несчастного "мира" круговой поруки, безответственности и господства над единоличными элементами. На этом фоне кажется вполне естественной сталинская директива 1929г. о начале сплошной коллективизации, уместным становится и современный плач по колхозам.

В настоящее время российское общество переживает нечто аналогичное пореформенным годам начала века. Так же как и тогда прослеживается тяга назад, к рабской природе. Уже давно поэтизирован страшный мир коммуналок. Нескончаемо продолжаются попытки реабилитации культа и культиков личности, публично оправдывается позиция силы, от слова война уже не отворачиваются брезгливо. Атмосфера насыщена ожиданием новых мессий. При этом как-то ускользает истинный смысл уходящей советской эпохи. А ведь он у всех на виду, у всех на душе.

* * *

Только несчастные народы нуждаются в героях. Несомненно несчастен и русский народ, коль скоро миллионы голосов избирателей отдаются очередным "спасителям отечества" все равно в лице ли либерал-Жириновского или генерал-Лебедя. Совсем немного недобрала до 5-процентного барьера на выборах в 6-ю Думу партия Ампилова; на этих же выборах, как и на предыдущих, почти четвертую часть голосов получили "обычные" коммунисты. А в июне 1996 года наконец нашел свое почетное 3-е место и железобетонный лозунг "Правда и порядок".

Беда русских в том, что они до сих пор не могут примириться с собственным историческим поражением и соответствующей незавидной участью; никак не могут признать преступления своих соотечественников, порочность вековой политики государственной экспансии. Не хотят просто взять и покаяться, а значит отказаться от лжи, назвать вещи своими именами. И никто не вправе заставить людей сделать это, кроме них же самих.

Зато как бальзам на душу ложатся разговоры о якобы особой ненасильственной природе Российской Империи и ее прямого наследника - СССР, о естественности американского империализма и человеколюбии фашизма. Кажется "высшим" благом мстить чеченским бандитам уничтожением их народа, городов и сел во имя целостности государства (вот только какого?). Давно уже набили оскомину споры об исключительной артельности и даже соборности русского жизненного уклада, на деле зовущие назад в клеть коммунизма. Но нельзя быть русским, не прощая своему народу эту мазохистскую тягу к рабским переживаниям. Достаточно вспомнить, что в человеческой природе кроме всего прочего есть и зерно свободы, к которой каждый человек стремится всю свою сознательную жизнь, впрочем, так и не получая до конца.

Тяга к свободе определяет судьбу человека, его надежду на будущее. Ведь что может сравниться с восхитительным ощущением освобождения, разве что победа над собственной глупостью? В конце концов свобода есть зависимость от самого себя, и вкус ее познается единственно в волевом синтезе с жизненной необходимостью. Как же далеко ушел человек от понимания своей жизни, самого себя, если отказывается признавать очевидность своей внутренней свободы и невнятно лепечет, что белое это черное, а черное - белое, что рабство - это благо, а свобода - несчастье.

С Богом, как известно, можно бороться, но Его нельзя победить. Как и человеческую сущность. Поэтому все попытки сделать из человека управляемого зомби, заставив его поверить, что он является всего лишь винтиком, рабом, пешкой в чьей-то длинной партии - обречены на неуспех. Он всегда остается личностью, даже не осознавая этого. Или, перефразирую, у него всегда есть шанс осознать это, поверить в себя, в жизнь. Или заживо умереть, обреченно приняв страшную сказку о неизбежности собственной смерти.

О.А.Воробь╠в

8 ноября 1996г.